«Все с Запада идет. И воровство
это. Как только дали паспорта всем чтобы за границу ездить, так и воровство все
оттуда пошло» – доносилось из соседнего купе плацкартного вагона. Я
прислушался. Голос продолжал: «А вот у нас какое детство было. И ничего.
Терпели. Не то, что сейчас. У нас в деревне были совсем оборванцы. Так они у
нас из избы еду воровали».
Мой мозг чуть не взорвался от противоречия. Очевидно, что детство моей соседки пришлось не на 90-е, когда стал возможен свободный выезд за границу и, по ее словам, «началось воровство». И тут же следовало воспоминание о маленьких грабителях, явно из более ранней эпохи. А за ним – целый ворох негативных оценок разных социальных групп.
Так связана ли неприязнь к «чужим» моей соседки по поезду с ее (скажем мягко) затруднениями в логическом анализе действительности? Обратимся к специалистам.
То, что интеллектуальные способности связаны с отношением к другим – это ученые подметили еще давно. На заре исследований межгрупповой враждебности Теодор Адорно писал, что «более этноцентричные люди в среднем менее интеллектуальны». Однако традиционно связь низких умственных (на языке психологии – когнитивных) способностей и предубежденности объяснялась посредством отсылок к уровню образования. Менее образованные люди в большей степени подвержены предубежденности, а университетское обучение, в свою очередь, снижает установки на неприязнь к «чужакам».
И только в последние 20 лет получены данные о том, что и когнитивные способности, «в чистом виде» связаны с предубежденностью. Например, дети, которые хуже распознают, что при переливании воды из короткого и широкого стакана в узкий и длинный объем воды остается без изменений (задача Ж.Пиаже на сохранение дискретных и непрерывных физических величин; правильное понимание этого феномена является условием рациональной деятельности) хуже относятся к своим товарищам с иным цветом кожи.
Эти результаты стали возможны в связи с тем, что появились методы статистической обработки данных, которые позволяют «отделить» взаимовлияние разных факторов друг на друга. Так, воздействие социально-экономического положения и уровня образования в таких исследованиях «контролируется», т.е. «выводится за рамки». И если в этом случае обнаруживается связь между предубеждениями и низким интеллектом – дело не в образовании.
Объясню на примере. И человек, окончивший Гарвард (или МГУ) и тот, у кого за плечами только 7 классов, у которых когнитивные способности ниже, чем у их товарищей, будут более предубеждены. Т.е. дело не только в «Гарварде», но и в общих навыках мышления, не зависящих прямо от образования.
Но остается открытым вопрос. Почему так? Все же между решениями задач на абстрактное мышление и неприязнью, предположим, к мигрантам –дистанция немаленькая.
Двое ученых, из славного британского города Кента и канадского штата Онтарио, специализирующиеся на этом направлении исследований, предлагают нам объяснение.
Низкие познавательные способности связаны с предпочтением более простой картины мира. Таким людям в большей степени требуется, чтобы мир был предсказуем и упорядочен. Поэтому изменения в социуме (например, приезд иноэтничных мигрантов) воспринимаются преимущественно как угроза, а не возможность развития нового. Всем известен феномен «полупустого стакана», о котором мы часто забываем, что он еще и «полуполный». Объектом предубежденности чаще всего становятся социальные группы, чем-то отличающиеся от большинства, т.е. «необычные» и «непривычные». Их новизна вызывает вполне понятную тревогу. Чем ниже познавательные способности человека, тем эта тревога будет больше. Во-первых, потому, что у него выражена потребность в «упорядоченности» окружающего мира, которую нарушают «непохожие». Во-вторых, они более ориентированы на предотвращение социальных проблем, в противовес использованию их как ресурса для развития.
Итак, что-то происходит в обществе. Я вижу это как нечто пугающее, потому, что «непорядок». «Предотвратительская» ориентация (т.н. фокус предотвращения, «prevention focus», – оценка затрат и издержек безотносительно достигнутых результатов) вынуждает меня не воспринимать позитивные стороны ситуации (т.е. ее конструктивные возможности). Это еще больше усиливает мою тревогу.
Далее, мои недостаточные когнитивные способности и этот самый «prevention focus» с необходимостью ведут меня к тому, чтобы разделять т.н. «консервативную» систему убеждений – представлений об окружающем мире. С этой точки зрения «иные» обязательно угрожают «традиционным» ценностям и общественному порядку.
«Консервативные» социальные убеждения помогают избегать неопределенность. С ними есть ощущение, что «все под контролем». В свою очередь, если человек воспринимает «других» как обязательно несущих угрозу – это добавляет «полешек» в «топку» предубежденности. Потому, что мир в целом воспринимается как более угрожающий.
Таким образом, сами по себе низкие умственные способности конечно не являются причиной предубежденности. Они всего лишь задают потребность в предсказуемости окружающего мира. А также и ограничивают наши возможности справиться с тревогой неопределенности. Они способствуют тому, что человек будет более ориентирован на предотвращение ситуации тревоги в противовес поиску ресурсов для развития. Это ведет к восприятию ситуации как более угрожающей. В таком случае высок шанс, что человек будет разделять консервативные социальные убеждения. А они, в свою очередь, способствуют росту ощущения угрозы. Замкнутый круг.
В целом, можно резюмировать эти выводы так. Если, как сказал Грибоедов «горе от ума», то боязнь других – от его отсутствия. Жестко? Возможно! Видимо все не так просто. К тому же сами авторы пишут, что их исследования ограничены западной выборкой. Меняется ли логика предубеждения в культурах, которые в целом более ориентированы на тревогу в ситуациях неопределенности («избегание неопределенности «по Гирту Хофстеде)? Мы не знаем. Но вопрос в любом случае остается открытым и ждет своих исследователей.
Полное описание исследования: Kristof Dhont, Gordon Hodson «Does Lower Cognitive Ability Predict Greater Prejudice?» // Current Directions in Psychological Science, 2014, Vol. 23(6) 454–459
