Итервью Натальи Деминой с Татьяной
Владимировной Черниговской, профессором СПбГУ
Как бы Вы оценили проходящую сессию и уровень научных докладов?
Мне кажется, что это замечательная идея собрать такую научную сессию, посвященную мозгу, потому что я совершенно убеждена, что для человечества сейчас вообще нет ничего более важного.
Я, как один из докладчиков, с большим интересом слушаю то, что говорят другие, потому что выступление на Общем собрании – очень трудный жанр. На самом деле, почти все докладчики с друг другом заранее переговаривались или переписывались, чтобы лучше построить свой доклад.
Выступление перед академиками – это очень необычный жанр. В Академии наук, с одной стороны, не может быть популярной лекции для домохозяек, а, с другой стороны, поскольку это Общее собрание, и здесь ученые – представители разных дисциплин от географии до физики, то нужно рассказать о своей теме так, чтобы люди все-таки понимали, о чем идет разговор. Никто из нас, на самом деле, этим жанром не владеет.
Мне кажется, что те доклады, которые я услышала, были очень хорошими, особенно мне понравились выступления члена-корреспондента РАН Е.Е. Никольского и академика РАН М.А. Островского. Они сделаны идеально! Они умудрились очень сложные вещи рассказать так, как могут воспринять дети, а это очень высокий уровень .
Пожалуй, некоторые доклады напугали академиков. Когда в своих презентациях докладчики показывали, как психически больной человек трясется, и как его лечат, вживляя электроды…
Как человек трясется, они должны знать из жизни, потому что болезни Альцгеймера и Паркинсона – очень распространенные, к сожалению. Этими болезнями болеют такое число людей и с этим надо что-то делать.
Хорошо, что была организована эта сессия, поскольку эта тема имеет отношение ко всем людям. Мы надеемся, что наша информация о мире объективна (хотя я не понимаю, с чего мы это взяли). И единственный орган, которым мы можем эту информацию получать, это мозг и мы должны быть с ним знакомы. Потому что если мы не знаем, как он действует, то чего стоит вся информация, которую он нам поставляет?
Как бы Вы оценили уровень российских исследований о мозге?
Высокий. На самом деле, высокий. Я так говорю не потому, что у меня внезапно взыграл патриотизм. Я этим как раз не отличаюсь, но он, на самом деле, хорош. Но этот уровень мы можем очень быстро потерять, потому что наука о мозге сейчас находится на такой стадии развития, когда в нее нужны очень большие финансовые вложения. Мы по-прежнему сильны остатками очень хорошего образования. Хорошего не только в том смысле, что люди много знают, а в том смысле, что широко знают. Широко, но не мелко, понимаете? И это очень большое богатство, которое мало, где в мире есть. Это чистая правда.
Но если у вас логарифмическая линейка, а у вашего, пусть даже в 10 раз менее умного конкурента, синхрофазотрон, то вы понимаете, что вы не можете конкурировать на равных. Т.е. это области науки, в которые нужно вкладывать очень большие деньги. Очень большие! Это значит больше на порядок, чем вкладывается сейчас в России. Количество денег, которые вкладывают США, оно намного больше, чем у нас.
Критики Академии наук скажут, что те деньги, которые сейчас дают, тратятся неэффективно.
Хорошо, но это значит, что нужно что-то придумать, чтобы РАН тратила деньги эффективно, но все равно давать большие деньги. Но большие не на 3 рубля, а на порядок.
К сожалению, наши университеты находятся в мировых рейтингах вузов не первом месте. В качестве примера того, что делают умные страны, могу привести пример университета Хельсинки. Финляндия – маленькая страна, а ее университет входит в число лучших университетов мира. При том, что его конкуренты – Гарвард, Кембридж и т.д. В Финляндии поставили себе цель войти в 10-ку лучших и для этого в Хельсинки был создан Когнитивный институт, где объединили усилия психологов, лингвистов, информатиков. На ближайший 2010 год им дают 300 млн. евро. Вы понимаете! 300 млн. евро такой группе людей на год. И говорят: а отчитываться вы будете статьями в журналах первого ранга.
А наши чиновники считают, что статьи в Nature или Science – это не отчет.
Нужно отчитываться не количеством студентом на единицу площади, не количеством напечатанной бумаги, а только одним – статьями в журналах первого ранга. Здесь должен быть другой подход. Правительство и власть должны понимать, что либо мы играем в эту очень дорогую игру и тогда у нас есть какой-то шанс, либо уйти. Остальные страны не спят, а вкладывают деньги в науку и образование. Как говорит один мой авангардный немецкий приятель: «Устройте вместо пастбищ поля для гольфа – будете много зарабатывать». Если мы хотим играть в такую игру, то она требует серьезных финансовых вложений.
Чему посвящено Ваше выступление?
Тема моего доклада – «Мозг и язык: врожденные модули или обучающаяся сеть?». Это, на самом деле, о том, как сложнейший из объектов Вселенной, а именно наш мозг, справляется с одним из сложнейших из возможных дел, а именно организацией языка. И то, как мы разбираемся с миром, зависит от того, как устроен наш мозг и как устроено наше сознание и язык, потому что это те инструменты, с помощью которых мы не только общаемся друг с другом (это умеют и другие биологические виды своими способами), а это то, как мы категоризуем мир, как мы его делим на классы, как мы его называем. А если называем, то значит обобщаем. И есть ли у нас для этого гены? Это «ящички» в мозгу, каждый из которых занят своей работой или это общая и страшная нейронная сеть? И как она работает?
Понятно, что если бы я могла ответить на эти вопросы, то мы бы с вами разговаривали в Нобелевском комитете, но я постараюсь рассказать о том, что в данный момент про это известно, каково положение дел сейчас. Что будет через полгода – посмотрим.
Другие материалы этой сессии:
