Татьяна Строганова: «Мне обидно, когда говорят, что они холодные»

"У нас была пятилетняя девочка, у которой эпилептический очаг находился в теменной коре. Эта область коры связана с пространственными представлениями и со способностью ориентироваться в пространстве. У нашей девочки эпилептическая аура была чрезвычайно интересная. Мать обнаружила это совершенно случайно. Перед приступом девочка с невероятной скоростью собрала очень тяжелый даже для взрослого человека огромный пазл на полторы тысячи кусков. Ей было четыре года, и такой пазл просто оказался лежащим на столе. Он принадлежал не девочке – никто не думал, что она на это способна. Она подошла к столу в этом состоянии эпилептической ауры и собрала этот пазл. Я хочу сказать, что это тяжелобольной ребенок. Но это чрезмерное возбуждение определенных областей мозга для каких-то выделенных способностей может оказаться выгодным. Но для ребенка как личности, как человека, вряд ли."

"Да, у аутизма есть очень разная глубина нарушений, от человека с особенностями социальной коммуникации, немножко странного, но чрезвычайно эффективного в профессиональной сфере, до того, что человек сидит в углу, крутит веревочку и его с трудом учат навыкам гигиены. Я думаю, что чрезвычайно неправильно смотреть на это как на особенность развития. С другой стороны, чрезвычайно неправильно смотреть на это только как на болезнь. Поэтому давайте говорить об этом как о нарушении в развитии, которое принимает очень разные формы. И каждый ребенок должен от этого социума получить такую поддержку, которая будет соответствовать тому состоянию, в котором он находится. Они такие разные… Разница между людьми с аутизмом больше, чем разница между людьми в норме. Это действительно так. И поэтому, когда мы хотим выстроить нормальную политику социальной поддержки таких людей, мы должны это учитывать, эту невероятную индивидуальную вариативность. И загонять их в одно и то же прокрустово ложе мы, конечно, можем, но с известным результатом: или ножки отрубить, или голову."