Я долго ездила
в Россию как волонтер. Проводила здесь два месяца в год.
В один момент я поняла, что хочу переехать. Мой духовник, владыка
Антоний Сурожский, сказал, чтобы я не торопилась: для такого поступка
надо сначала окрепнуть духовно. Пятнадцать лет назад я переехала
окончательно.
С первой лекцией я выступила задолго до того, как стала жить в России. Один университет предложил поговорить со студентами-психологами о проблемах, которые возникают, когда человек стоит перед смертью. Теперь, когда у меня вышла книга, приглашений куда больше. Я люблю встречаться с людьми, но я никогда не думала, что мне придется так много говорить на эту тему.
Мне кажется, в России во многих все еще живет глубокий страх после репрессий и концлагерей. Но, к моему удивлению, за последние четыре года многое изменилось, и все больше людей интересуются вопросами смерти и страданий. Люди стали иногда признавать, что смерть — это часть жизни. Раньше эта тема была табуирована. Когда человек боится смерти, он не живет полноценно. Страх заставляет его жить наполовину. Как только осознаешь неизбежность смерти, повышается шанс начать дорожить каждым моментом, жить с напором и глубиной.
В основном я читаю лекции для студентов, психологов, врачей и волонтеров. Мне за это не платят — разве что редко. Я готовлюсь к выступлению, но в итоге говорю без бумаги. Это очень важно — говорить от сердца, иначе твои слова не дойдут до сердца публики. У меня на лекциях порой происходит невероятное — люди, которые мало друг друга знают, решаются задавать очень откровенные вопросы. Некоторые проблемы лежат на душе у слушателей много лет, и только здесь они позволяют себе раскрыться. Беседа ведется такая проникновенная, что люди иногда даже плачут.
Сложнее всего читать лекцию, когда публика не хочет слышать, что ты говоришь. Люди боятся, и между нами возникает стена. У каждого человека своя защита. Особенно тяжело мужчинам — им труднее вступить в контакт с болью и состраданием. Проще выписывать таблетки, делать уколы и не иметь никаких душевных контактов с пациентом. Это тяжело — быть рядом с человеком, который умирает. Это требует мужества.
Все больные знают, что умирают. Они чувствуют, как сок жизни уходит из их тела, они с тревогой видят, как плачут родственники. Они часто становятся очень чуткими перед смертью. И когда умирающему говорят, что все будет хорошо, он обречен на глубокое одиночество. Страдающий человек не всегда готов говорить о своих страхах, поэтому так важно показать, что вы здесь и не покинете его. И если вдруг он захочет раскрыться, хорошо, если тот, кому он доверяет, будет рядом. По моему опыту, самое важное — научиться молчать и просто быть рядом, когда человеку плохо.
Бывает, родственникам тяжелее, чем больным. У родных иногда после смерти близкого человека возникает чувство вины — что-то не доделали, не досказали. Кроме то- го, они будут переживать разлуку и внутреннюю пустоту. В результате этого они могут впервые по-настоящему понять, что тоже смертны.
В мире бывает много жестокости, страха и зла. Страх может стоять как стена между людьми. Из-за этого порой мы живем очень поверхностно, без настоящей коммуникации. Я как-то до начала лекции посмотрела на аудиторию, и почти все сидели в айфонах — будто вокруг никого нет.
Я не думаю о том, что я делаю. Оценивать себя вообще не стоит. Я просто люблю лечить людей и по возможности помогать. У меня нет никакой миссии, я делаю то, что у меня перед носом. Конечно, иногда хочется просто отдыхать. Но для меня жить полно — это делать все, что я могу сейчас. Иногда нелегко, конечно, но когда в тебе есть необходимость, гораздо проще забыть о себе.
Фото: Максим Авдеев
Источник: Esquire